Сахарный диабет ребенок в реанимации
21.01.2019
Что ждет родителей после постановки ребенку диагноза «диабет»
Три года назад корреспондент Русфонда Дина Юсупова узнала, что у ее шестилетней дочери диабет 1-го типа. То есть иммунитет ребенка по каким-то причинам убил свои клетки, вырабатывающие инсулин. Теперь девочке нужна пожизненная инсулиновая терапия. Насколько легко ее организовать и с какими трудностями сталкивается ребенок с диабетом и его родные в обычной жизни, мы будем рассказывать в новой рубрике «Несладкая жизнь». Начнем с первых открытий, с которыми сталкивается вся семья после постановки диагноза.
«Мам, ну почему ты мне раньше не говорила, что есть болезни, которые не лечатся?» – с обидой спрашивает меня шестилетняя дочь Ася, отвернувшись от больничного телевизора с «Машей и медведем». Она бледная и тощая, в каждой руке – по игле-бабочке для анализов и капельниц. Я не знаю, что ей сказать. Честно говоря, я и сама не знала, что хроническая болезнь у ребенка может начаться вот так вдруг – с реанимации. И что у моей дочери может быть диабет. Он же вроде встречается у пожилых и полных людей. А если у детей, то, наверное, с ним и рождаются.
Еще три дня назад я была уверена, что затянувшийся ротавирус у Аси дал какое-то осложнение: у нее начали опухать лодыжки. Вроде она даже начала выздоравливать: много ела и пила. А оказалось, все эти каши просто не усваивались из-за нехватки инсулина. Организм голодал, пока углеводы бессмысленно болтались в крови, превысив нормальный уровень глюкозы в шесть-восемь раз (с таким показателем Асю повезли из поликлиники в реанимацию). И вообще это был никакой не ротавирус, а опасное предкомовое состояние диабетика – кетоацидоз. Это я поняла на лекциях «Школы диабета», которые нужно посещать с первого дня в больнице.
Куча информации поначалу кажется лишней. «Дайте нам справиться, принять диагноз, – думаешь, глядя на врачей и медсестер, – а сами берите свои анализы, колите инсулин, корректируйте назначенные вами дозы. Вы же специалисты». Но на третий день медсестры дают мне перед завтраком два шприца. Один – с инсулином многочасового действия. Другой – ультракороткого действия, его колют «на еду». Ася спокойно ждет: похоже, она мне доверяет. А я себе – нет: никогда никого не колола. Стиснув зубы, я выпускаю каплю инсулина из иглы, выставляю на шприц-ручке цифры, которые мне сказали, зажимаю пальцами складку на тощем Асином плече, ввожу иглу и давлю на поршень. «Разжимайте пальцы! – командует медсестра. – Да не так быстро!» Из прокола вместе с иглой выходит капля крови. «Теперь в другую руку!» Я не хочу. Не хочу делать больно своему ребенку. Не хочу видеть ее кровь. «А кто будет делать дома? Учитесь, пока мы рядом», – говорит медсестра. Я снова стискиваю зубы и беру следующий шприц.
Через пару дней для меня это уже почти не проблема. Пока Ася рисует в альбоме больничные кровати со скорбными лицами на подушках, я лежу и с интересом читаю переводную книжку для подростков про диабет. Она жизнеутверждающая. Мол, ребята, у вас специфический образ жизни, да, но это не значит, что не надо радоваться. Хочешь тортик – можно в праздник. Хочешь в многодневный поход – пожалуйста, только соблюдай правила. Хочешь быть спортсменом, ученым, матерью – да ради бога. А вот алкоголь лучше не пить. «Что вы читаете! – возмущается лечащий врач. – Откройте сначала главы про еду. Вам скоро домой, а вы еще не научились измерять хлебные единицы в продуктах и рассчитывать дозы инсулина. Это значит, через полгода снова к нам с кетоацидозом? Или в реанимацию в коме из-за низкого сахара?»
На лекциях нам уже рассказывали о подростках, которые перестают следить за сахаром и впадают в кому. Не все выживают. А кто выживает, потом имеет большие проблемы: кто слепнет, у кого в 25 лет отказывают почки, у кого в 30 случается инфаркт. Но мы-то не бунтующие подростки. Нам сказали, сколько колоть утром и вечером, мы и будем. «Вы не понимаете, что дома все изменится? – продолжает врач. – Пошли гулять – сахар упал. Надо срочно повысить сахар – вы знаете чем, знаете дозы? Ребенок съел пиццу или плов – высокий сахар держится часами. Вы знаете, сколько подкалывать инсулина, чтобы сбить? И в принципе дома меняются дозировки». Что? Кто будет менять дозировки? Кто за всем этим следит? Ничего не понимаю.
К выписке я начинаю кое-что осознавать. Раньше цифры для меня ничего, в общем-то, не значили. Я их и не запоминала. Ну какая разница, в каком точно году ты родился, сколько до копейки стоит хлеб и какой процент россиян голосует за твоего кандидата в президенты. Важно, много это или мало, важно, как ты сам это оцениваешь, важен общий смысл, а не точная цифра. А в диабете важны цифры. Причем разные. Мы должны купить весы, чтобы рассчитывать вес еды и количество углеводов в ней. Хорошо, если это простые макароны: посмотрел на этикетке количество «углей» на 100 граммов и посчитал, сколько их в тарелке. Но Ася любит бабушкину запеканку. Понять, сколько чего она туда кладет, не удается. Поэтому мы никак не можем рассчитать правильную дозу инсулина. Мы получаем к выписке новенький глюкометр. Он поможет нам дома узнавать уровень глюкозы до еды и через два часа после еды. Минимум шесть раз в день и еще хорошо бы один раз ночью. Это если все в порядке.
И вот мы едем из больницы домой. «Что-то голова болит», – начинает кукситься Ася. Я в тревоге прокалываю ей палец, измеряю глюкометром сахар: 6,8 ммоль/л (норма – от 3,5 до 5,5, но нам предложили ориентироваться на 4-7,5 ммоль/л). Мы с мужем радостно переглядываемся. Вечером Ася ложится спать с высоковатым сахаром. Ставлю будильник на час ночи. Встаю, измеряю: 13,5. Подкалываю 0,5. Ставлю будильник на три часа ночи. Встаю, измеряю: 15,6. Что такое! Подкалываю 1,0. Ставлю будильник на пять утра и лежу, тревожно вглядываясь в потолок. Шея затекла. Встаю, измеряю: 11,0. Высокий, но подкалывать вроде при таком не советовали. Ставлю будильник на семь утра. Встаю, измеряю: 9,0. Засыпаю крепко.
Утром муж взвешивает гречку, молоко и яблоко для Аси. Вместе с ним мы считаем, сколько хлебных единиц выходит и сколько колоть. Я колю и засекаю время: утром инсулин начинает действовать не сразу. После завтрака сижу и жду, когда пройдут два часа. И тут звонит моя начальница: «Как дела? Когда ты думаешь вернуться на работу?» Я понимаю, что работать в ближайшее время не смогу. Мне не удается разобраться с диабетом, хотя я стараюсь все посчитать. Я устала. Но я буду учиться, чтобы снова спокойно есть и спать.
Помочь детям
У Русфонда есть программа помощи детям с диабетом 1-го типа. На ваши пожертвования приобретаются инсулиновые помпы, расходные материалы к ним и к системам непрерывного мониторинга сахара.
Иллюстрация Родиона Китаева
Ваш ребенок попал в реанимацию в “гипо” и “гипер” коме, а Вас к нему не пускают… Что делать?
Lundi, 08 Février 2016 04:38
Большинство родителей детей с диабетом прошли ситуацию с реанимацией и
временами попадают туда снова и снова. Нередка эта ситуация и для родителей
несовершеннолетних подростков с сахарным диабетом.
Брошюра «Вместе с мамой. Что делать, когда твой ребенок в реанимации?» дает
ответ на большинство таких практических вопросов.
Инфографика Олега Сдвижкова
Брошюра «Вместе с мамой. Что делать, когда твой ребенок в реанимации?», изданная Благотворительным фондом «Детский паллиатив», содержит советы родителям, как принести наибольшую пользу ребенку, оказавшемуся в отделении реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ). Ее авторы – матери, имеющие опыт в этом вопросе.
Несмотря на то, что законодательство устанавливает право родителей находиться вместе со своим ребенком в стационаре, воспользоваться этим правом бывает нелегко.
Прежде всего, советуют авторы брошюры, не следует спорить с медсестрами. Вопрос о совместном нахождении с ребенком в ОРИТ решается на уровне заведующего отделением или главного врача. Главное – спокойствие, вежливость и уверенность в своей правоте.
Если вам запрещают находиться с ребенком
Если вам говорят, что совместное нахождение с детьми в ОРИТ запрещено во всем мире, надо понимать, что это не так. В большинстве стран Западной Европы можно быть с ребенком в реанимации.
Если вам запрещают находиться с ребенком, ссылаясь на правила внутреннего распорядка, то знайте, что никакие внутрибольничные правила не могут противоречить федеральному законодательству.
Если вам говорят, что в больнице карантин, то в ответ можно принести справку об отсутствии у вас того заболевания, в связи с которым введены ограничения.
Если вам предлагают приходить в «часы приема», то это противоречит законодательству, которое разрешает находиться с ребенком постоянно.
Если врач ссылается на «санитарные нормы», тогда можно ответить, что медперсонал тоже пользуется транспортом и приходит в больницу с улицы. При этом самые опасные инфекции – внутрибольничные.
Вам могут сказать, что ребенок находится под седацией. Однако и в этом состоянии он может чувствовать ваше присутствие.
Если вам запрещают находиться с ребенком, ссылаясь на специфику отделения, отвечайте, что закон распространяется на все отделения стационара.
Если вам говорят: «У нас лежит много других детей», – то надо помнить, что вы заботитесь о своем ребенке, и соблюдение его прав вовсе не ущемляет права других детей.
Если вам указывают, что в больнице нет условий для родителей, то вы можете подчеркнуть, что не требуете для себя кровать, можете посидеть на стуле или даже постоять в отведенном для вас месте. Пообещайте, что будете выходить из отделения по требованию медперсонала.
Аргумент «потому что нельзя» может послужить поводом для жалобы главному врачу.
Закон на вашей стороне
Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан» (ч. 3 ст. 51) устанавливает право родителей или законных представителей на совместное нахождение с ребенком в стационаре.
Он имеет большую юридическую силу, чем подзаконные акты или правила внутреннего распорядка больницы.
Письмо Минздрава от 9 июля 2014 г. N 15-1/2603-07 подтверждает ваше право находиться рядом с ребенком.
Если ваши доводы не подействовали, то отказ главного врача принимайте только в письменной форме. Тогда вы сможете обратиться за помощью к юристу.
Как сотрудничать с врачами и медсестрами
Авторы брошюры дают простые, но действенные рекомендации, как наладить сотрудничество с медперсоналом. Главное правило при этом – ни в коем случае не конфликтовать и оставлять все эмоции дома.
Кроме того, не нужно спорить, когда вас просят на время выйти из отделения при проведении определенных манипуляций, обхода или санобработки.
Не требовать от врача объяснений на каждом шагу.
Заранее договариваться с врачом о времени и месте разговора о вашем ребенке.
В отделении надевать чистый белый халат, маску, бахилы (все это приносить с собой). Часто мыть руки.
В случае, если разговор перешел на повышенные тона, может помочь такая фраза: «У нас с вами одна цель – спасти моего ребенка, так давайте действовать вместе».
Кого и о чем спрашивать
Вся информация о состоянии вашего ребенка и ходе лечения находится у лечащего врача, и только он может делиться ею с вами. Медсестры такого права не имеют.
Дежурный врач может рассказать только о новых назначениях.
Правила ухода за ребенком лучше узнать у медсестры.
Брошюра издана Фондом «Милосердие».
Поделиться ссылкой:
14 ноября отмечают Международный день борьбы с сахарным диабетом. В России с этой болезнью живут более 4,7 миллиона человек, в мире уровень заболеваемости диабетом достиг 8,5% населения. Две матери детей с сахарным диабетом рассказали «Таким делам», с какими трудностями они сталкиваются, пытаясь добиться лечения.
Фото: pxhere.com
Восемь госпитализаций за полгода
Елена Березовская воспитывает 13-летнюю дочь с сахарным диабетом первого типа. О заболевании они обе узнали в 2015 году, когда девочка попала в реанимацию в состоянии кетоацидозной комы. Елена называет это «стандартной ситуацией» – по ее мнению, россияне недостаточно осведомлены о признаках диабета и типах заболевания.
«Если у тебя особенный ребенок, то в России у тебя никогда не будет спокойной жизни», – считает Полина Селезнева, мать двоих детей с сахарным диабетом. С 2011 года дочь Полины регулярно попадала в больницы в тяжелом состоянии. Сначала девочке диагностировали диабет второго типа, потом – первого. После очередной комы ребенка начали обследовать на нетипичные виды диабета.
Попытки комбинированного лечения, постоянные гипогликемии (снижение концентрации глюкозы в крови) привели к тому, что ребенок снова впал в кому. Девочке поставили инсулиновую помпу, но за полгода ее госпитализировали восемь раз. Диагноз стал известен только в 2014 году – редкая мутация сахарного диабета типа MODY-1, которая передается по наследству и до сих пор считается недостаточно изученной. На тот момент в России была лишь одна семья с этой мутацией, у Полины уже был младший сын.
«У второго ребенка была операция, я увидела уровень сахара. Изменения были незначительными, но я поняла, что это диабет. Я уже чувствовала его. Предупредила анестезиолога, но после наркоза сын чудом не откачался в кому. Это редкий случай генетического сахарного диабета – мы абсолютно нестабильные, но живем с этим последние девять лет», – рассказывает Полина.
Диабет и инвалидность
Государство должно обеспечивать россиян с сахарным диабетом необходимыми лекарствами, но доступ к медикаментам осложняется, если у человека нет инвалидности. Елена и Полина говорят, что их детям было крайне сложно получить этот статус. После совершеннолетия инвалидность по сахарному диабету дается только при серьезных осложнениях, и ее придется регулярно заново подтверждать.
Фото: личный архив Елены Березовской
«Я очень устала, я с ужасом жду 18-летия, когда дочка, скорее всего, останется без инвалидности, а следовательно, без расходных материалов, пособия, почти без ничего. А диабет никуда не уйдет, он с нами навсегда. Мне страшно», – говорит Елена. Сейчас ее дочери 13 лет, раньше им приходилось регулярно проходить экспертизу и «доказывать, что не отросла новая поджелудочная». В этом году вступило в силу постановление, по которому дети с инсулинозависимым сахарным диабетом не должны проходить переосвидетельствование до совершеннолетия.
Елена и Полина считают, что на медико-социальной экспертизе, где выдают заключение по инвалидности, все зависит «исключительно от настроения членов комиссии и удачи». По словам Елены, она сталкивалась с врачами, которые не понимали, как лечат диабет даже первого типа.
«На нашей первой экспертизе были вздохи от члена комиссии по поводу того, что я такую маленькую девочку “подсадила на инсулин”. У людей на руках выписка, что у дочери диабет первого типа, она прошла кому, нет других вариантов жить. Я только что прошла реанимацию, смену образа жизни, уколы по шесть раз в день, бессонные ночи, а мне такое предъявляют», – вспоминает Елена.
Траты на лечение
Матери детей с сахарным диабетом жалуются на перебои с наличием необходимых материалов: нехватку тест-полосок и отсутствие инсулина в аптеках. «Даже в Москве бывали ситуации отсутствия инсулина. Тест-полосок выдавалось по 50 штук на месяц при наших тратах 600-800 штук. Помпу нам отказывались обеспечивать по федеральному бюджету, пришлось обивать пороги. Стоимость обеспечения диабета в месяц выливалась примерно в 40 тысяч», – объясняет Полина.
Елена тоже сама покупала инсулиновые помпы – те, что предоставляет государство, необходимо было ждать, а сами модели устарели. Две помпы обошлись ей в 600 тысяч рублей. По словам Елены, ее дочери необходимо устройство с непрерывным мониторингом сахара крови – только с его помощью можно достичь показателей глюкозы, при которых не развиваются осложнения. Прибор не входит в систему государственных гарантий, в месяц семья тратит на него 20 тысяч рублей.
«Ночью мы измеряем сахар в полночь, в три и в шесть утра: сначала он падал, потом поднимался до критичных значений. Без мониторинга сахар у ребенка скакал с 2 до 22 ммоль в течения дня. Сейчас мы стабильно находимся в состоянии практически здоровых показателей», – объясняет Елена.
Без необходимых лекарств человек с сахарным диабетом может впасть в кому в течение суток. По мнению Полины, «диабетики выживают благодаря диабетикам»: в группах в соцсетях они делятся полосками и лекарствами.
Отечественный производитель и инклюзия
По словам обеих матерей, несмотря на разнообразие различных девайсов – помп, современных инсулинов, неинвазивных средств купирования гипогликемий, средств контроля – большая часть этого недоступна в России из-за высокой стоимости или особенностей законодательства.
«Я не хочу, чтобы все это многообразие покрывалось страховой, ОМС, государством. Но нужно хотя бы их наличие в свободной продаже. Чтобы я могла купить это все с нормальной гарантией в магазине, а не ввозить расходники в чемодане, дрожа на таможне», – говорит Елена.
Фото: личный архив Полины Селезневой
Елена и Полина обеспокоены тем, что в России массово начинают внедрять отечественный инсулин. Они решили, что, если в бесплатном доступе останется только он, будут закупать своим детям импортный препарат. «Один раз я столкнулась с нашим инсулином – в реанимации. После того как дочке его вкололи, она позвонила мне со словами: “Мама, приезжай: мне кажется, я умираю”. Я приехала, против воли врачей вколола импортный. Ей стало легче», – вспоминает Полина.
В России не предусмотрено сопровождение детей с сахарным диабетом в школах и детских садах. В западных странах есть специально обученные тьюторы, которые могут делать уколы и измерять сахар. Часто родители вынуждены уходить с работы, чтобы контролировать состояние своих детей.
Дочь и сын Полины учились в соседних зданиях, и в школьные годы дочери она ходила от одного корпуса к другому – следила за их состоянием. «Фактически я не спала семь лет. Самое страшное – ночная гипогликемия. Всю ночь сидела и слушала: дышит не дышит. Каждый час мерили сахар. В шесть утра уже вставали в школу», – вспоминает Полина.
Елена работает, но каждые два часа созванивается с ребенком, чтобы «обмениваться сахарами». Отец дочери тоже часто лежит с ней в больнице, ходит по врачам и регулярно бегает в школу. «Инклюзия, может, и развивается, но наши дети остались за ее рамками», – считает Елена.
Самая важная информация из статьи о сахарном диабете у детей на портале 4tobolit.by от детского врача-эндокринолога Татьяны Пугавко:
Что такое сахарный диабет? И каких типов он бывает?
Сахарный диабет – это термин, который объединяет группу заболеваний, сопровождающихся повышением глюкозы (сахара) в крови. Существует множество различных типов диабета, но выделяют основные два:
- 1 тип, инсулинозависимый – его еще называют «детским» или «диабет молодых», так как им в основном болеют дети или молодые люди;
- 2 тип, инсулиннезависимый – его называют «диабет пожилых», так как им чаще болеют пожилые люди. Однако в последнее время он диагностируется и у молодых людей, и даже у детей.
Какова этиология сахарного диабета?
Этиология точно не известна. Но одна из причин возникновения сахарного диабета в том, что риск заболеть может передаваться по наследству. Но это не значит, что если у кого-то из членов семьи есть сахарный диабет, то он обязательно будет у вашего ребенка. Или, наоборот, может быть так, что ни у мамы, ни у папы, ни у бабушек с дедушками сахарного диабета не было, а у ребенка его выявили.
Сахарный диабет может возникнуть под действием различных причин: детские инфекции и вирусные простудные заболевания, а также стрессы у детей, имеющих повышенную предрасположенность к этому заболеванию. Причем воздействие этих факторов может происходить задолго до того, как проявятся первые признаки сахарного диабета.
Сахарный диабет 1-го типа возникает из-за того, что в организме не хватает инсулина, вследствие чего и повышается уровень сахара в крови.
Каковы симптомы сахарного диабета?
Одним из первых симптомов сахарного диабета является учащенное мочеиспускание. Из-за того, что ребенок начинает часто ходить в туалет, встает по ночам, у него появляется жажда, он начинает пить больше жидкости. Родители, как правило, замечают, что ребенок стал пить много воды. На фоне того, что заболевший ребенок много пьет, ест, он начинает худеть. Далее появляются слабость и утомляемость.
Как проводится диагностика?
Детский диабет диагностируется довольно легко. Мы определяем уровень глюкозы в крови и моче, а также и уровень кетонов.
Чем опасно это заболевание?
Это заболевание связано с недостатком в организме инсулина. А единственным лечением пока является введение этого гормона. Так как инсулин изобрели всего лишь в 20-х годах XX века, то в прежние времена дети с сахарным диабетом погибали.
Если во время не вводить инсулин, то глюкоза не может проникнуть в клетку. Инсулин, как ключик, открывает для глюкозы вход в клетку. Наш организм использует глюкозу как энергию, как топливо для машины. Благодаря этому мы двигаемся, дышим, работаем, думаем. Если нет основного источника энергии – глюкозы, то наш организм начинает черпать энергию из других источников: белков и жиров, поэтому детки и худеют. А при использовании жира в виде энергии образуется много вредных веществ, которые отравляют детский организм, что может привести к летальному исходу.
Отличается ли его клиническая картина от сахарного диабета у взрослых?
При 1 типе диабета поджелудочная железа почти не вырабатывает инсулин. При сахарном диабете 2 типа инсулин в крови может быть даже повышен, однако из-за снижения чувствительности клеток организма к инсулину его действие нарушается. Чаще всего это происходит вследствие ожирения.
Ну а симптомы, как правило, точно такие же: учащенное мочеиспускание, появление жажды.
Есть ли какие-то пред- диабетические состояния, позволяющие заподозрить проблему?
У детей это чаще остро возникающий процесс. Если клетки поджелудочной железы вырабатывают инсулин в достаточном количестве, то не происходит повышение глюкозы в крови. Детский диабет проявляется тогда, когда остается менее 10% клеток, вырабатывающих инсулин.
Кто в группе риска?
Сложно сказать. Для детского диабета нет такого понятия, как группа риска – он может «выстрелить» у любого ребенка, в любой семье.
Безусловно, риск развития сахарного диабета выше у тех, у кого это заболевание есть в семье. Но, как я уже говорила, это не значит, что он обязательно разовьется. Также больше подвержены этому заболеванию недоношенные детки и дети, родившиеся с маленьким весом, а также дети, находящиеся на искусственном вскармливании и те, кто уже имеет какое-либо аутоиммунное заболевание. Неблагоприятную роль может сыграть курение родителей.
Какой прогноз в плане лечения?
При правильном и хорошо подобранном лечении прогноз благоприятный. Есть разные виды инсулинов. Многие дети используют помповую инсулинотерапию. Но важно знать, что здесь многое зависит не от лечения, а от того, как ребенок и его родители воспринимают диагноз, как к нему относятся. Им придется научиться многому.
Первое – это упорядочить свой режим питания и образ жизни. Обратите внимание, что рацион питания не меняется полностью, просто он становится правильным. И это не питание одними чипсами, шоколадками и бутербродами.
Второе – при детском сахарном диабете огромное значение имеет контроль глюкозы в крови. Дети делают это часто: оптимально – 6-8 раз в день. Сейчас существует много различных средств для контроля глюкозы в крови. В первую очередь это глюкометры, когда для каждого измерения глюкозы в крови ребенку нужно проколоть пальчик. Но есть сейчас и системы, когда деткам на две недели ставится датчик (например, в область плеча). А специальным прибором (сканером) можно определять глюкозу в крови ежеминутно, поднося этот сканер к датчику. И тогда не нужно колоть пальчики 6-8 раз в день.
Возможна ли полноценная жизнь, а отчего навсегда придется отказаться?
А наши дети и живут полноценной жизнью. Участвуют в различных конкурсах, соревнованиях. Я бы сказала они, наоборот, умнее и способнее, чем дети без диабета. Наверное, потому, что им пришлось раньше повзрослеть. Научиться вести здоровый образ жизни, правильно питаться, следить за правильным режимом дня. Они подсчитывают хлебные единицы (это количество углеводов), чтобы правильно ввести себе нужную дозу инсулина.
Однако дети с диабетом и их родители должны знать о том, что перед ними будет стоять сложный вопрос выбора профессии. Дело в том, что при сахарном диабете противопоказаны некоторые профессии:
- с большими физическими нагрузками (шахтеры);
- со значительным нервно-психологическим напряжением (авиадиспетчеры, водители транспорта);
- с ненормированным рабочим днем, в ночное время, с неблагоприятным микроклиматом, с контактом с токсическими веществами (химическое производство).
Можно ли предотвратить болезнь? На что родителям нужно обращать особое внимание?
Предотвратить болезнь пока невозможно. Но ученые работают над этой темой. А родители и сами должны вести здоровый образ жизни, правильно питаться, отказаться от вредных привычек. Ну и наблюдать за ребенком: как часто он ходит в туалет, сколько жидкости пьет, каково его общее состояние.
Давайте развенчаем несколько наиболее популярных мифов о диабете. О чем чаще всего родители спрашивают на приеме?
Полный ребенок – это всегда диабет? Детский диабет не развивается от полноты. Однако в будущем из-за неправильного питания и образа жизни возможно возникновение ожирения. А это фактор риска развития взрослого сахарного диабета.
Сладости – прямая дорога к диабету? Сладости, так же, как и избыток мучного, не приведут к развитию детского диабета. Но могут спровоцировать нарушение обмена веществ и развитие взрослого диабета.
Можно ли лечить детский сахарный диабет таблетками или травами? Если установлен диагноз «инсулинозависимый диабет 1-го типа», то нет! Этот диабет лечится только инсулином. Никакие травки и таблетки не заменят в организме инсулин, а наоборот могут привести к гибели ребенка. Пока не существует никаких «чудодейственных средств излечения от диабета». Только инсулин!
Может ли ребенок вылечиться от диабета? Если диагноз поставлен правильно, то заболевание не исчезнет. С диабетом надо научиться жить: контролировать глюкозу, считать углеводы, планировать физическую нагрузку и многое другое. И тогда все будет хорошо.
Если есть продукты содержащие фруктозу, то можно не заболеть сахарным диабетом? Фруктоза превращается в глюкозу, но медленнее, чем обычный сахар. Развитие детского диабета никак не зависит от приема сладостей. Но если ребенок уже заболел сахарным диабетом, то он все равно должен считать количество углеводов (пусть и в виде фруктозы) в продуктах. Избыточный прием продуктов, богатых фруктозой взрослыми и детьми может привести к нарушению углеводного обмена, а далее – к ожирению.
Детям с сахарным диабетом нельзя заниматься спортом? Наоборот. Можно и нужно. Ребенку с диабетом необходимы занятия физкультурой для укрепления мышц, костей и сердца. Физический упражнения снижают уровень глюкозы в крови – за счет повышения ее потребления клетками мышц, повышается чувствительность клеток к инсулину. Однако и здесь необходим контроль глюкозы крови: нельзя заниматься, если уровень глюкозы очень низкий или очень высокий.
Записаться консультацию к Татьяне Пугавко или другому врачу-эндокринологу можно по телефонам центра:
+375 29 311-88-44;
+375 33 311-01-44;
+375 17 299-99-92.
Или через форму онлайн-записи на сайте.